Мы привезли несколько пьес, очень разных. Есть и другие пьесы, например, Юлии Яковлевой. Их мало кто знает. Их не поставишь в Театре.dос. У театров есть определенная лень, они не хотят работать с авторами. Уверена, что причины не материальные. Конечно, драматургам надо жить, но они готовы сотрудничать с театрами, зарабатывая деньги на телевидении.
http://www.screenstage.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=230:l--------r&catid=45:ix--
Правда, кроме самого понимания ничего хорошего из этого не вытекает, поскольку уж сколько раз твердили миру, а воз и ныне там(( Вот, например, совершенно потрясающая в своей необычности пьеса нежно и страстно любимой мной Юлии Яковлевой (увы, без взаимности D: ) "Станция" - её же не найти ни в одном репертуаре, кроме как фестивальных показов((. А почему?
Или другой пример: я уже черте сколько охочусь за "Семь смертных грехов" Курта Вайля по либретто Брехта, это потрясающий балет, его сам датский Кристиан Десятый аж умудрился запретить в свое время, и что же? Такое чувство, словно запрет датского короля радостно подхвачен всем цехом наших драматургов, его попросту никто не ставит ((. Просто фатальная несправедливость.
Все же не удержусь, приведу рецензию прекрасной Юлии в качестве хоть какого-то утешения
О Пине Бауш здесь предполагалась совсем другая статья. В целом факты излагались те же. Говорилось, что если пытаться описать балет ХХ века в именах, то — кто бы ни пытался это сделать — имя Пины Бауш, конечно, там будет. Сообщалось, что в Москву в рамках Чеховского фестиваля приедет ее труппа и один из ее лучших балетов — «Семь смертных грехов» на музыку Курта Вайля (послушать которую под предлогом танцев — отдельное наслаждение). И что балет этот возобновили совсем недавно: даже на YouTube, где есть все, по ссылке на этот спектакль валяются только зернистые записи доцифровых времен; к счастью, потому что «Грехи», конечно, надо смотреть в театре — очень энергетический спектакль.
Я говорила, что Пина Бауш сочиняла «Грехи», будучи в большом авторском азарте: она была полна претензий к мирозданию и невысказанных па. Такое всегда чувствуется. Пину Бауш 1970-х Федерико Феллини даже сделал цитатой в своем «И корабль плывет» (в роли слепой принцессы-шахматистки). А Педро Альмодовар — в «Поговори с ней»: там герои проливают слезы над другим великим балетом Бауш 1970-х — «Кафе «Мюллер». Пина Бауш 1970-х выпускала шедевры с надежностью немецкого конвейера. И ветер истории надувал ее паруса, поскольку в 1970-е, когда Бауш сочинила «Семь смертных грехов» и еще тьму всего легендарного, по всему миру бушевал балетный бум. Никогда еще в истории не оказывались современниками столько великих разом. «Из всех тех великих, — писала я, добавляя в скобках, — тех, кто еще не умер…» Теперь это не соответствует истине. Пина Бауш умерла. И писать о ней так, как раньше, уже не получится. Потому что «когда человек умирает, изменяются его портреты».
Умерла женщина с пергаментным лицом аскетической революционерки, всегда в грубых ботинках, всегда без косметики, всегда в темных одеждах. Женщина, у которой было столько тяжелого недовольства миром и мужчинами и которая многое рассказала о том, какое мучение быть женщиной. Альмодовар выбрал из ее балета гениальные танцующие строки: женщина бежит за мужчиной и беспрестанно натыкается неодетым нежным телом на рогатые стулья. И «Семь смертных грехов», в общем-то, о том же. Даже сцена отчасти напоминает кафе. Формально там есть все по списку: и Чревоугодие с корзиной фруктов на голове, и Зависть в черных очках, и Похоть, довольно безгрешно затянутая в корсетик. Но сам балет — скорей о том, как мнут, рвут, терзают женскую плоть, как отвратителен мир для этих некрасивых, неизящных, сильных, рослых женщин с характером волчиц: самой природой учрежденные знать все о жизни и смерти, а при этом приходится нравиться гаденьким, никчемным мужчинам. Но без Бауш балетный театр с его сильфидами, феями и королевами никогда бы не научился так говорить! В промышленном немецком городе Вупперталь, где в пейзаже доминировали только Пина и заводская труба, теперь не осталось ничего интересного. Эта женщина не сочинит больше ничего. Поэтому я больше не могу написать, что ее поздние работы критики упрекают в праздной легковесности, а публика обожает. А вот ее шедевры 1970-х — зрелище сильное, странное и вызывающее протест: своей прямотой, искренностью и легким ощущением грубости и неправды. Ни у кого больше нет права не любить ее балеты, потому что в балете можно не любить живых. А с танцевальных шедевров достаточно того, что без личного авторского присмотра они осыпаются и выветриваются быстрее, чем «Тайная вечеря» Леонардо со стен монастыря. Великая, странная, всем недовольная Пина Бауш умерла. Эпоха титанов 1970-х кончилась. Роскошь не любить Пину Бауш мы уже не сможем себе позволить никогда. Не любить нам теперь придется какого-нибудь Сашу Пепеляева — какая жалкая у нас участь.