Жареный, пареный, дареный, краденый.
Мсье Ленинград, революцией меченный,
Мебель паливший, дом перекалеченный.
С окнами, бабками, львами, титанами,
Липами, сфинксами, медью, Аврорами.
Сэр Ленинград, Вы теплом избалованы,
Вы в январе уже перецелованы.
Жадной весной ваши с ней откровения
Вскрыли мне вены тоски и сомнения.
Пан Ленинград, я влюбился без памяти
В Ваши стальные глаза...
Этому городу посвящают стихи. Его каналы, дворцы и проспекты отражены в портретах в кол-ве бОльшем, чем общее число портретов государей и всех лиц правившей династии, он полноправный действующий персонаж в романах, пьесах и рассказах
Этим городом прожиты жизни
.... Я вернулась в мой город, знакомый до слёз,
До прожилок, до детских припухших желёз.
Я на лестнице чёрной живу, и в висок
Ударяет мне вырванный с мясом звонок.
Я вернулась в мой город, знакомый до слёз,
До прожилок, до детских припухших желёз.
И всю ночь напролёт жду гостей дорогих,
Шевеля кандалами цепочек дверных.
Этот город создавался Цезарем, и носит его имя, но почему-то у него женская душа. Душа простуженной и вечно сопливой Дамы, хлюпающей носом ударами ветра по площадям и улицам, и только изредка улыбающейся проблесками света на фасадах особняков в момент, когда Её вечная фрейлина- вода успевает нарисовать акварелью Её очередной портрет, заглядывая в зеркала убранных в гранит отражений