Лейди: Собак спустили с цепи. Кто то удрал из тюрьмы- гонятся
Вэл: Беги, приятель, беги!! Быстрее беги, братишка! Тебе уже не бегать, если догонят! Никогда... "
Теннесси Уильямс "Орфей спускается в ад" Звонкий и размеренный, в такт шагам, хруст прибрежной гальки, по которой старательно вышагивал Мартин, явно уже был услышан сидящем на камне.
Пару раз Мартину уже доводилось бывать здесь.. И каждый раз его пробирала дрожь: то ли от пронизывающей сырости, то ли от этого ощущения бесконечного ожидания, которым был пропитан весь ландшафт
Не дойдя десятка полтора шагов, Мартин вежливо остановился, выжидая разрешения приблизиться.
- А я вас ждал, князь – сидящий на камне так и не оторвался от созерцания шахматной доски
Звонкий и размеренный, в такт шагам, хруст прибрежной гальки, по которой старательно вышагивал Мартин, явно уже был услышан сидящем на камне.
Пару раз Мартину уже доводилось бывать здесь.. И каждый раз его пробирала дрожь: то ли от пронизывающей сырости, то ли от этого ощущения бесконечного ожидания, которым был пропитан весь ландшафт
Не дойдя десятка полтора шагов, Мартин вежливо остановился, выжидая разрешения приблизиться.
- А я вас ждал, князь – сидящий на камне так и не оторвался от созерцания шахматной доски
- Барон… – Мартин почтительно склонил голову и чуть коснулся ножнами своих ботфорт.
Конь с:5 на е:6- барон отдавал приказания фигурам, словно бросал в атаку
Даже со своего места Мартину было видно, как фигуры из резного камня пришли в движение, занимая новое расположение на расчерченной белыми линиями плоскости серого ледникового валуна, служившего баварцу шахматной доской.
Ну ни чуть не изменился- подумалось Мартину- Все те же привычки во всем. Начиная от затрапезного свитера грубой серой шерсти с кожаными заплатками на локтях, в который Людвиг был одет сорок лет назад, когда они впервые встретились, и кончая этой странной тягой фон Гогенгейма к монументальности, вкупе с маниакальной привязанностью к воде.
Казалось бы: отчего не сделать себе нормальный стол и кресло, раз уж ты так любишь шахматы? Так нет ведь: будем восседать в позе роденовского «Мыслителя» на здоровенном валуне, и играть в шахматы на таком же каменюге, почти на половину утопленном в прибрежном мелководье. И сырость эта проклятущая- Мартина передёрнуло, словно бы мог чувствовать холод.
Неизвестно, сколько бы он ещё чертыхался про себя, если бы сидящий не поднял руку в приглашающем жесте. Впрочем, так и не отрывая взгляда от «доски»
Мартин приблизился. Даже его беглого взгляда было достаточно, чтобы оценить степень накала битвы. Черные захватили плацдарм напротив осажденного белого короля, оторванного от остатков своего воинства, загнав белую королеву между простреливаемыми диагоналями черных епископов и блокируя возможность контратаки с фланга двумя турелями. Но, насколько мог судить Мартин, у белых через четыре хода четко прослеживалась серия гарде, гарантированно приводящая эндшпиль к ничей. Если они не ошибутся, конечно.. Интересно, кто сейчас играет по ту сторону? С кем из живых на этот раз так увлечено воюет барон ?
- Вы позволите? – Мартин подошел вплотную.
Людвиг молча кивнул. Он явно был целиком погружен в оценку позиции и просчет возможных вариантов.
Привычное усилие воли и – образ шахматной доски стал блекнуть, пропадая, а сквозь него пятнами, словно как сквозь холст, пропитанный растительным маслом, все яснее и яснее проявлялась та грань, что принадлежит миру живых.
Сквозь легкую пелену поволоки проступила маленькая комната, со столом у окна. Через распахнутые ставни вливался яркий утренний свет. За столом, подперев голову одной рукой и что то шевеля губами сидел молодой человек, лет тридцати.
Другая рука блуждала над шахматной доской, на которой была точь-в-точь такая же позиция, что и на валуне барона. Только молодой человек играл за белых, а ходы воображаемого соперника, играющего за чёрных, как он полагал, он тоже придумывал сам, воображая, что играет сам с собой. Знал бы он, с кем он сражается на самом деле, и откуда у него всплывают эти ходы – Мартин усмехнулся про себя.
Кстати, а кто это у нас? Аааа… понятно. Тот самый чудаковатый гений, что с кафедры социальной антропологии в Коллеж де Франс.. Очень кстати!
- Отличный соперник- на этот раз Мартин отвесил дежурный комплимент совершенно искренне, с чистым сердцем. Готовясь к этой сделке, он внимательно изучил всё портфолио баварца. Среди коллекции Людвига этот экземпляр по праву был одним из украшений того ожерелья, что с такой тщательностью собирал барон.
Инженеры-проектировщики, математики, механики и изобретатели различных направлений – вот тот сад, работе в котором Людвиг отдавал почти всего себя, выращивая идеи как цветы, тщательно отбирая наиболее интересные и перспективные.
Но особой страстью барона, наравне с тягой к воде, были шахматы. Привязанность баварца к воде Мартин объяснял обычной травмой смерти.
Барон Людвиг фон Гогенгейм, командующий танковым батальоном 4-ой армии панцерваффе, во время Сталинградской операции входившей в группу армий вермахта «Юг» генерал-полковника Германа Гота. Тогда, в ноябре 1942 , его Panzerkampfwagen III был подбит русскими на площади перед развалинами завода «Красный металлист». Боекомплект машины сдетонировал. Последнее, что помнил Людвиг – до боли яркая белая вспышка и тут же нестерпимо захотелось пить.
Через мгновение он обнаружил себя уже на улице, рядом с горящим танком. Тогда некогда было понимать произошедшее, и Людвиг счел, что его каким-то чудом выкинуло из машины взрывом. Он попытался было приблизиться к пылающему факелу, в надежде вытащить хоть кого-нибудь из своего экипажа, но жар был настолько невыносим, что подойти было решительно невозможно, и он ещё краем сознания удивился, как это на нем не вспыхнула форма. Потом он долго по разрушенным переулкам пробирался к своим, прижимаясь к стенам, и кидаясь на землю под огнём пулемётов.
Время от времени он натыкался на странные фигуры с обезумившими лицами, будто бы в беспамятстве открыто бродившие по поливаемым ураганным огнём улицам. Тогда он ещё не мог понять, кто эти люди. В те дни смерть косила без передышки, и погибших не успевали забирать вовремя. Постоянно очень хотелось пить, но снега на улицах не было.
Людвиг помнил, как скатился через разорванный проем в кирпичной кладке в какой- то подвал, где в бетонном углублении пола обнаружилась лужица воды. И, как упав на четвереньки, попытался зачерпнуть воду ладонями и не увидел собственного отражения.
Как долго и безотзывно кричал от ужаса в это серое небо, обрамленное прутьями арматуры в проломе потолка, и как потом наконец, за ним пришли.
Но что лежало в основе столь пламенного увлечения шахматами, оставалось только гадать. Возможно, любовь баварца к постоянному поиску наиболее гармоничного и красивого алгоритма во всем, что составляло суть его работы, выразилась в такой причудливой форме отдыха.
Хороший партнер для шахмат- это редкость, поэтому Мартин давно уже «взял на карандаш» всех возможных претендентов, по-своему многолетнему опыту коллекционера зная, насколько важно иметь вовремя в рукаве нужный козырь для обмена.
- Послушайте, Людовик – Мартин помнил, как пунктуальность баварца реагирует на любое отклонение от правил, и намерено исказил имя партнера на французский манер, в расчете скорее привлечь его внимание - я не хочу вас отвлекать. Как погляжу, визит мой пришелся не кстати, и мне лучше зайти в другой раз ?
- Я же уже сказал, что я вас ждал- наконец то барон соизволил повернуться к Мартину
- прошу !- последовавший широкий жест рукой сотворил на полоске прибрежного песка нечто подобие гостиной в том понимании, в каком оно соответствовало представлениям фон Гогенгейма о комфорте и гостеприимстве: прямо тут же, под открытым небом, расположился весьма длинный массивный стол из маренного дуба с резными ножками – тумбами, ушедшими в песок почти на треть. Напротив каждого торца – точно такие же дубовые кресла с высокими резными спинками и широкими подлокотниками, обрамленными фигурами львиных морд.
Рядом с каждым из кресел расположился открытый очаг, сложенный кругом из небольших серых валунов-окатышей, плотно пригнанных друг к дружке. В каждом очаге, к вящему удовольствию Мартина, пылали здоровенные бревна, уложенные по краям на чугунные вилки- подпорки.
Мартин отметил, что сервировка стола очень подходила для цели встречи: барон не стал понапрасну загромождать плоскость стола блюдами с угощением, отвлекающим от разговора, а весьма эффектно расположил напротив каждого кресла по высокому серебряному кубку и графину с вином, инкрустированными сценами с фавнами и танцовщицами древней Эллады.
Мартина обнадежило, что слуг за столом не было: значит, барон догадывается о существе предстоящего разговора и можно будет обойтись без долгого вступления
- Итак, что за дело привело вас ко мне, князь? - донеслось с той стороны стола, когда они расселись.
Мартин отцепил перевязь и демонстративно сложил ножны на стол справа от себя.
- Да не сказать, что бы дело.. так, в сущности, пустяки – заполняя необходимую паузу, Мартин потянулся за графином и принялся медленно наполнять свой кубок, делая вид, что все его внимание полностью поглощено этим занятием
- видите ли, барон.. я обнаружил- случайно, конечно, что наши интересы пересеклись весьма неожиданным образом- Мартин отставил графин и поднес кубок к губам, внимательно наблюдая за реакцией баварца.
Все тоже каменное невозмутимое выражение лица. Одно лишь вопросительно молчание, повисшее тишиной с той стороны стола
- И я хочу предложить вам обмен. Я хочу поменять то, что нужно вам на то, что необходимо мне
- что то я не припомню, князь, чтобы мои интересы могли бы пересекаться с вашими, да и каким образом? Чем скромный распорядитель Огня может оказаться полезен одному из Добржемских ? Не сочтите за бестактность но, как вы заметили, в момент вашего визита я был занят. И поэтому было бы очень славно, если бы вы скорее перешли прямо к делу
- Вот именно о вашем занятии и идет речь – Мартин отметил, что на этот раз ему удалось наконец пробить эту несокрушимую цитадель невозмутимости и вызвать на неподвижном лице баварца явные признаки удивления.
Для усиления эффекта требовалась пауза- чутье коллекционера с многовековым стажем ещё ни разу не подводило Мартина. Продолжая держать кубок, он не спеша потянулся одной рукой за кочергой, и, чуть поворошив угли в своем очаге, воткнул чугунную жердь в самый центр пламени.
- Ваш партнер по игре, барон. Клод Леви-Поль. Очень достойный соперник, было бы жаль потерять такого, не правда ли? – Мартин откинулся на спинку кресла, держа кубок обеими ладонями перед собой, чуть ниже уровня глаз
- я слушаю, князь- прошедшая в тишине минута ожидания казалось, не принесла должного эффекта, но по скупости реакции Мартин догадался, что сумел зацепить барона
- Срок его земной жизни ограничен шестью годами, вы знаете об этом, барон. Через шесть лет он умрет от рака, и, попав к Часовщику, станет бесполезен вам как партнер.
-Что с того ? Будут и другие, какая мне разница? – впервые за все время разговора барон пригубил из кубка. Отлично! Мартин понял, что баварец заинтересован и теперь действительно готов выслушать его, Мартина, до конца.
-Так то оно так, но как знать - когда в следующий раз появиться интеллект такого уровня и главное, темперамента? Насколько я осведомлён, у Часовщика в ближайшую сотню лет весь ресурс уйдет на обеспечение проекта Архитектора по созданию южной Империи, а тому потребуется очень много хороших управленцев.. и не факт, что Часовщик не вбухает в это дело весь высвобождающийся потенциал. Так, что… Мартин неопределенно махнул рукой, по-прежнему внимательно наблюдая за реакцией за тем концом стола
- Ну хорошо. Допустим. Что вы предлагаете, князь? И в чем состоит ваш интерес, раз уж вы пришли ко мне ?
- Сделку. Я предлагаю сделку, барон. Я предлагаю вам возможность продлить жизнь антрополога на срок ещё около пятнадцати –двадцати земных лет . Пятнадцать-двадцать лет увлекательной игры. Что скажите?
-что взамен? – по быстроте реакции Мартин догадался, что барон на стороже. Этого и следовало ожидать, зная привычку баварца никогда не доверять никому и ничему.
Мартин протянул руку, вытащил из пламени раскалившуюся кочергу и опустил её в кубок с вином, которое тут же вскипело. Вернув железо в очаг, Мартин неспешно поднёс кубок к губам и сделал небольшой глоток
- вкусно- Мартин облизал губы
- Не так уж и много, барон. От вас мне нужно: всего -лишь часть вашей квоты на Огонь. Моя, к сожалению, на это столетие выбрана.
-работы было очень много, знаете ли - поспешно пояснил Мартин, поймав удивленный взгляд баварца
- я не вижу связи, князь.. Может быть, вы сочтете возможным прояснить ситуацию объяснив мне, каким образом вы намерены произвести столь странный обмен?
Мартин задумался. Раскрывать всю технологию не входило в его планы, но с другой стороны… баварец был явно заинтересован в предполагаемом результате, а не объяснив ему всей механики обмена вряд ли можно было рассчитывать, что он согласится на сделку «втемную». Что ж, игра стоит риска.
- Хорошо. Извольте. Я могу говорить здесь?
- Нет, не стоит- баварец отставил свой кубок и поднялся. Не хотите ли прогуляться?
Они стояли на скале, возвышающейся над морем. Внизу под ними, на залитой Солнцем равнине раскинулись Сиракузы. На сей раз барон сменил свой затрапезный наряд и предстал в деловом костюме, более подобающему для этого разговора.
Ослепительно белый костюм-тройка идеально пришелся в пору к этой высоченной и коренастой фигуре, с которой баварец так и не захотел расстаться. Ему и после смерти было комфортно в своем прежнем облике, чего нельзя было сказать о его посетителе. Прежде, чем продолжить разговор, Мартин оглянулся по сторонам. Все-таки он никак не мог привыкнуть к привычке баварца сохранить видимость земной жизни даже здесь, в его собственном мире.
Синее море, на узких улочках желтого города, являвшего собой по мнению Мартина, смесь образов Рима и Сиракуз, на фоне голубого неба то тут то сям виднелись трепещущие, словно флаги на ветру, белые полотна сохнущего на веревках белья. Мартин тоже поменял свой наряд, расставшись со своим излюбленным повседневным зеленым камзолом, и синей бархатной рубахой. Для этой встречи он предпочёл своё настоящее, боевое облачение: миланскую бригантину из иссиня-черной стали, обитую поверху черным бархатом, инкрустированную по краям лат тонким узором чешского серебра. Прикрепленный черный плащ развивался и хлопал на ветру, словно флаг над чумным городом, переливаясь волнами почти горизонтально поверхности
Точно так же был он одет и в тот последний день его земной жизни. После своей смерти Мартин предпочел сменить свое изуродованное тело, и этот наряд- единственная ниточка, которая ещё связывала его воспоминаниями с прошлой жизнью. Почти единственная.
Тогда, 30-го мая 1434-го года, был такой же солнечный и жаркий день, когда рано утром он выступил со своим отрядом из Кутной Горы. Он спешил на подмогу в Лиепаны, где его Император Сигизмунд Люксембургский сосредоточил все силы добрых католиков Чехии для того, чтобы уничтожить саранчу, поразившую его страну.
Род князей Добржемских всегда принадлежал лону святой римской церкви, и когда над Чехией заполыхало пламя горящих городов и на городских площадях зазвенел звон разбитых оконных стекол, из которых на брусчатку выкидывали изуродованные тела католиков, Мартин – Вацлав Добржемский второй не долго думал, перед тем как созвать своих вассалов и присягнуть на верность Императору.
Если бы проклятые чашники не устроили засаду в лощине, все бы сложилось по другому. Мартин помнил, как его отряд на ходу врезался в засаду таборитов, которую чертовы «сиротские дети» замаскировали под караван беженцев.
Как успел предостерегающе крикнуть Йиржи, прежде чем удар тяжелого цепа не снес его с лошади. Как орудуя двумя мечами пробивался к своему повелителю верный Огюст де Лонгфо, как Януш Птачек с криком « ах ты ж холера ясна!» разрубил пополам гусита, уже нацелившегося вилами в лицо Мартину, и как под ним самим, получив стрелу в загривок на всем скаку рухнул конь
А потом .. потом был недолгий допрос. Во время которого от боли Мартин не слышал уже ничего, лишь только где то в голове сам собой звучал мотив утренней мессы
In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti.
Gratia Domini nostri Iesu Christi,
et caritas Dei, et communicatio Sancti Spiritus sit cum omnibus vobis.
А потом его кинули связанного, в центр табора. Он помнил запах сена, на которое упал , слышал радостный гогот 56 человек, обступивших его кругом и ржание лошадей , слышал запах смолы, горевшей под бурлящим уже котлом. Ему не отрубили голову, как того требовал его статус. Адамиты придумали развлечение поинтереснее: его просто-напросто бросили в кипящий походный котел и сварили, как колбасу к пиву
Misereatur nostri omnipotens Deus et,
dimissis peccatis nostris, perducat nos ad vitam aeternam.
Amen!
-Так что же вы хотите получить, князь?- голос баварца вырвал Мартина из воспоминаний
-Только честно, Мартин- Вацлав. Когда я понял, что вы интересуетесь Россией, я заподозрил, что скорее всего ваш интерес вызван вашим коллекционированием. А когда я узнал, что вы направляетесь ко мне- мои подозрения сменились убеждением. Таких совпадений не бывает, Мартин. Рассказывайте. Ведь речь идет о вашем новом приобретении?
Мартину ничего не оставалось, как подтвердить то, о чем барон догадывался и сам. Его хобби отличалось от увлечений других. Помимо своей прямой работы Мартин был занят тем, что коллекционировал впечатления, которых ему не хватило добрать в своей недопрожитой земной жизни, когда у него ещё было свое тело.
Подобным грешили многие, и вскоре этот вид собирательства распространился почти повсеместно, по всем мирам. Кто-то предпочитал собирать застывшие, словно музыка в камне, впечатления от картин. Кого-то больше прельщали пронзительные и яркие эгрегоры домов или ландшафтов.
Мартин обходил стороной такие ярмарки: там всегда толпилось уйма народу, и конкуренция на этом рынке была весьма ощутимой, как в погоне за антиквариатом. Его вотчиной, его страстью было собирательство ощущений живых, передаваемых сюда. Он первым открыл этот придонный слой, состоящий из на первый взгляд, совершено средних и непримечательных обывателей, отнюдь не богемы. Но среди них попадались такие источники, которые излучали эмоции и переживания неимоверной силы и красоты, сравнимой лишь с гармонией Вечности.
Точнее, каждый из таких являлся своего рода художником, и вместе они создавали Музыку Вечности, где каждому была отведена его собственная партия. И сейчас Мартина интересовал всего один экземпляр, но зато какой потрясающей силы! Мартин буквально упивался переживаниями этого в сущности, совершенно заурядного барда.
Баллады и стихи ему удавались средненько, но какими потрясающими красками светились его чувства! Полотна импрессионистов мекнули на фоне тех переживаний, что в избытке производил его бард. Большинство людей звучат грубо и очень тускло, их цветовая палитра бедна и убога, чувства этого человека были тонки, как лучшие сорта китайского шёлка и глубоки, как вкус самых лучших вин. Такие рождаются раз в десятилетие, Мартин по опыту уже знал. И сейчас ему нужно было сохранить своего барда в живых, дабы не потерять этот бриллиант на целых десять лет, пока не найдется другого
- так когда, вы говорите, он должен погибнуть? – баварец выслушал Мартина очень внимательно, ни разу не перебив
- через несколько часов по времени Земли, барон
- и вы хотите, чтобы этот образец не выпал из вашей коллекции.. хм, на какой срок вы бы желали его сохранить, князь?
- десять лет, барон. Десяти лет мне хватит, чтобы успеть подобрать и вырастить другого.
-и вы думаете, и ваш план сработает ? – баварец произнес скорее утвердительно, чем вопросительно
- Иначе бы я вас не беспокоил, барон. Вы же меня знаете: я никогда не предлагаю частных одиночных решений, я оперирую цепочками.
Значит, вам нужно забрать 56 человек… - барон на секунду задумался, вспоминая, где он уже встречал эту цифру. Причем встречал в контексте, как то связанном с Мартином. – но зачем они вам? Судя потому, что вы мне показали – абсолютно расхожий материал, ничего экзотического или ценного
- это как посмотреть - впервые с начала разговора Мартин улыбнулся
- судите сами: одновременная смерть 56 человек автоматически означает выплеск весьма одинакового по своей структуре заряда . Нереализованные надежды, неоправдавшиеся ожидания всех родственников – а это более ста человек. Прелесть в том, что эти надежды и ожидания точь в точь одинаковы, и следовательно, можно считать , что мы получим один –единственный заряд мощностью в сто с чем то жизней.
- И?- барон продолжал не понимать, куда клонит Мартин
- Как вы думаете, барон- что будет делать Епископ, когда получит этот пакет ? Правильно! Ему теперь будет, чем заняться и он отстанет от Архитектора. Часовщик получает от нас этот пакет, и приносит Архитектору. Архитектор передает пакет Епископу, и Епископ отстает от Архитектора хоть на какое то время.
После чего Часовщику не составит никакого труда увести из планов Архитектора каких-то две несчастных жизни: моего барда и вашего шахматиста. Вы получаете 10 лет жизни Клода Леви, я- десять лет жизни своего барда. Все довольны. Что скажите ?
Мартин- Вацлав, а тебе точно нужен этот результат ? Или ты задумал нечто большее, и собираешься уйти сам? Зачем тебе именно 56 человек, Мартин?
-Людвиг, я ценю вас, как делового партнера, но было бы славно, если бы вы занимались своим делом и не лезли в чужие. Так что с моей квотой на Огнь?
***********
Среди московской толчеи никто сразу не обратил внимание, как один из толпы охнул, схватился за сердце и медленно стал оседать, опадая на асфальт, как оторванный осенний лист.
- что с вами?! Вам плохо? – люди обступали, кто то принялся звонить по сотовому в «скорую», кто то начал рвать на груди прохожего ворот и распускать галстук
Внезапно пострадавший сделал глубокий вдох, и открыл глаза. Какое то время он рассматривал снизу вверх склонившихся над ним людей, потом ещё раз глубоко вздохнул, словно в первый раз.
- нет- нет, спасибо! Мне уже хорошо. -пострадавший начал подниматься
- мне уже очень хорошо!! Большое Спасибо! Извините, я спешу!
Спустя две секунды он уже бежал вверх по Ленивке, прямо к музею изобразительных искусств им. Пушкина. Подбежав к перекрестку он прыгнул, словно спортсмен на соревнованиях. Уже в полете, перед тем как упасть, он успел схватить за плечи зазевавшегося мужчину в ободранной джинсовке с гитарой за спиной и буквально выбить его с места.
Они ещё не успели упасть на мостовую, как послышался визг тормозов, истошный крик какой то женщины и в воздухе запахло жженой резиной. Хлопнула дверь машины
- ты что идиот?!! Тебе жить надоело!? Да если бы не этот парень я бы тебя снес нахрен, ты хоть на светофор смотрел, алкаш паршивый!?
Они уже час сидели в маленьком кафе на шесть столиков напротив злосчастного перекрестка. Тот, что был в джинсовой куртке, постоянно тер плечо, и время от времени пытался обнять Мартина
- старик, даже не знаю, как тебя и благодарить ! Сам не понимаю, кой черт меня понес, я как то даже забыл на светофор посмотреть
Мартин не слышал, что тот говорит. Глядя на своего протеже, как ребенок на долгожданную игрушку, он среди всех слов и нагромождения звуков различал только одну мысль, радостно пульсирующую, как маяк в бухте : «Десять лет! Десять лет ещё!» Мартин прикинул, сколько он успеет всего испытать за эти десять лет, купаясь в чувствах барда, как в водопаде из радуги
- Послушай, у тебя есть зажигалка ?
-Держи!
Мартин кивком отказался от сигареты, он просто крутил зажигалку между пальцев, одновременно прислушиваясь к наползающим, словно откуда то издалека, строкам, молитвы, звучащих в голове
In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti.
Gratia Domini nostri Iesu Christi
et caritas Dei, et communicatio Sancti Spiritus sit cum omnibus vobis
Исчезло все. Лишь только гогот толпы, и запах смолы, и ржание коней
Misereatur nostri omnipotens Deus et - луч солнца, пробивающегося сквозь крону деревьев и падающего прямо на залитые кровью глаза,
dimissis peccatis nostris, perducat nos ad vitam aeternam - бульканье кипящего котла
Amen! – Мартин крутанул кремень
Вспышка резанула глаза. В воздухе как будто бы что то ударило, кто то за соседним столиком выронил чайную ложку. Посетители удивленно оглядывались по сторонам, пытаясь определить источник внезапного ветра? Дуновения? Они сами не понимали, чего именно
-Старик, с тобой все в порядке ? Тебя трясет.. эй, ты меня слышишь ?
Мартин поднял глаза на говорящего. Того словно ударило током
- эй!! что за черт!?
-Мартин прикрыл глаза и снова открыл
- что такое?
-уфф.. Старик, с тобой что то не так. У тебя сейчас в глазах.. там был огонь, и он обжигает!!
-Брось, тебе просто показалось. Возьми лучше мне ещё виски. А себе кофе, тебе хватит.
Какое то время они ещё спорили, кому чего и сколько , пока из висящего под потолком телевизора вдруг не прозвучало:
- мы прерываем наши программы из-за экстренного сообщения…
На экране появилась картинка улицы Москвы. Перед камерой стоял диктор, на заднем фоне виднелось столпотворение машин скорой помощи, пожарные разматывали рукава гидрантов, кругом в панике носились люди
- ЧП на юге Москвы. Несколько минут назад на улице Кржижановского около метро «Профсоюзная» прогремел взрыв. По информации властей, в газовом коллекторе произошла утечка и скопившейся в грунтовой полости газ сдетонировал.
Возможно, из за случайной искры. Ударной волной были разрушены опоры под зданием банка «Стандарт-финанс». Здание банка осело, но не разрушилось.
По имеющейся информации от служб спасения первый этаж здания проседая, оборвал магистраль высокого давления, и хлынувший кипяток затопил несколько комнат на первом этаже.
Спастись удалось всем служащим банка, кроме тех, кто был заперт на первом этаже и из- за разрушения перекрытий оказался заблокирован в своих комнатах, затопленных кипятком. По сведениям администрации там находилось 56 человек. В связи со страшной трагедией в Москве объявлен траур, на место катастрофы выехал мэр и представители ФСБ
Взгляды посетителей были прикованы к потолку, и никто не обратил внимание, как Мартин поднял руку, продолжая сидеть спиной к бармену, и как в воздухе хлестко и звонко, словно сталь возвращаемого в ножны меча, раздалось:
- Счет, пожалуйста!